Pyare | Sikvaruly

Когда-то в школьном детстве разучивала у гардеробщицы школьной грузинскую песню про розы, на грузинском…. увы, ничего не помню… Откопали давеча «Песню аргонавтов», меня и понесло: а еще она есть на грузинском, и в унисон ее петь — преступление, и т.д. Слушала я, слушала давно забытые грузинские ритмы, как вдруг накрыло осознание того, что и в грузинском, и в хинди меня привлекает одно и то же, потому что через них сквозит одно и то же, даже через те же окошки: ритмический рисунок музыкальный и особенности произношения. Несогласных уже выслушала, спасибо. У меня обостренный слух и я уже привыкла, что часто слышу то, чего не слышат другие. И даже перестала стесняться говорить об этом. Итак, мозаично… (далее…)

Когда тень отбросит свет…

В поисках тишины писать и говорить особо не хочется, потому вот вам игра теней:

Автор: Фред Эердекенс (Fred Eerdekens) из Бельгии.
Вебсайт автора: http://www.fred-eerdekens.be/?page_id=19Б

Спасибо Наталье Макевич за установление присхождения этого чуда.

Кириллица как «черная паутина изуверского фанатизма»

Для любителей рыться во всем подряд такой вот занятный сайт: www.rbardalzo.narod.ru.

1. 14 февраля — день памяти славянского просветителя Кирилла, чьим именем часто называется русская письменность — «кириллица». Вряд ли он мог предполагать, что в России много лет спустя усомнятся в полезности сконструированной им азбуки. Мало кто слышал, что в 20 — 30-е гг. на полном серьезе власти хотели заменить русское письмо латинским. Еще меньше слышно теперь об авторах тех прожектов. Попытаемся пролить свет на этот счет вместе с академиком В. Алпатовым, чья книга «130 языков и политика: 1917 — 2000» вышла в конце прошлого года.

Первым, у кого поднялась рука на святое, был царь Петр. Он радикально избавился от устаревших знаков, и кириллица похудела с 44-х до 32-х букв. Однако буквы i, s и Θ (фита) вместо и, з, ф в петровском шрифте (названном им «гражданица») не прижились. А вот буквы э, я, ё, и, которые именно Петр впервые включил в алфавит, остались. До 1867 г. гражданица была единственным письмом в мире, кроме латинского, которое распространялось в трех частях света — Европе, Азии и Америке (Аляска).

Мы привыкли считать, что вторая после Петра коренная реформа нашей письменности произошла через год после Октябрьской революции. Но это не совсем так. Еще в 1902 г. при Российской академии наук была создана спецкомиссия по разработке «генеральной реформы русского правописания». Возглавил ее академик А. Шахматов, который неоднократно лоббировал реформу, но Николай II медлил. И 10 октября 1918 сбылась мечта Шахматова: спецдекретом Совнаркома из азбуки изъяли злосчастные i, «фиту», «ять». Интересно, что две буквы дореволюционного алфавита («кси» и «ижицу») в декрете упомянуть забыли, поэтому с чисто формальной точки зрения они не считаются запрещенными.

В ожидании мировой революции в Советской России разгорелась дискуссия, что надобно бы забыть о кириллице и официально ввести латинское письмо. В это время часто говорилось, что в кириллице слишком много букв, а в латинице всего 26. Это сэкономит якобы средства при типографском наборе…

Те, кто ратовал за сохранение кириллицы, обвинялись в «махровой поповщине» и в связях с царизмом. Ее считали пережитком «лапотной России». Вспомним, что еще Ломоносов горячо приветствовал петровские реформы и сравнивал реформу церковно-славянского алфавита с бритьем боярских бород. Один только философ «серебряного века» Н. Федоров усмотрел в поверхностном прогрессе «скрытые токи деградации человечества». Стоит ли удивляться, что 70 лет назад кириллицу называли «черной паутиной изуверского фанатизма».

Отсюда: http://www.rbardalzo.narod.ru/srifty_v_stat.html

2. http://www.rbardalzo.narod.ru/Grammatologia.html

Спасибо http://yamashita.livejournal.com за находку!

Бонус:

Для создания ассирийского словаря потребовалось 90 лет

Сотрудники Восточного института Чикагского университета завершили девяностолетний труд по созданию ассирийского словаря, в который вошли 28 тыс. слов, обнаруженных на глиняных табличках и камнях в Месопотамии.

Проект «Ассирийский словарь» стартовал в 1921 году. Тогда им руководил основатель Восточного института в Чикагском университете, специалист по археологии Среднего Востока Джеймс Генри Брестед. Предполагалось не просто расшифровать слова, записанные клинописью на глиняных табличках и высеченные на камнях в период с 2500 г. до н.э. по 100 г. н.э. ассирийцами, вавилонянами и представителями других народов, населявших Месопотамию, а создать своего рода энциклопедию истории, общества, литературы, религии. Ведь аккадский язык позволил письменно зафиксировать самые разные события Месопотамской цивилизации.

«Снимаешь кисточкой грязь, и вдруг проявляется письмо, в котором некто рассказывает о рождении в семье ещё одного ребёнка, а на другой глиняной пластинке кто-то просит взаймы до сбора урожая. И ты понимаешь, что это была культура не только царей и цариц, но и обычных людей, очень похожих на нас, с теми же заботами о крыше над головой, пропитании, безопасности, — говорит Роберт Биггс, археолог, принимавший участие в расшифровке найденных письменных свидетельств. — Те, кто писал на этих табличках, и предположить не могли, что их прочтут в столь далёком будущем, и всё же они говорят с нами, как будто оживая для нас».

За 90 лет учёные заполнили миллионы карточек, связанных с использованием 28 тыс. слов, вошедших в словарь. Для каждого, помимо перечня возможных значений, указаны способы его употребления, приведены примеры применения в разных контекстах. В последнем томе, например, 17 страниц отведено слову «umu» — «день». Приведены цитаты из документов и художественных произведений, в частности, из эпоса о Гильгамеше.

По мнению нынешнего директора Восточного института Джила Штайна, Чикагский Ассирийский словарь — единственный в своём роде и самый внушительный вклад в понимание цивилизаций древнего Ближнего Востока за всю историю института. Главный редактор словаря Марта Рот, работавшая над ним с 1979 года, гордится, что довела проект до завершения: «Мне кажется, он станет образцом и базой для тех, кто будет трудиться над подобными словарями в будущем».

Автор: Елена Сутоцкая
Источник: www.nkj.ru

Чудесное в впривычном

Друзья прислали картинку:

Источник находки: http://lurkmore.ru

Если не получается прочесть, то вот расшифровка родного курсива: «лишили лилии».

В связи с чем вспомнилась одна давняя запись в жж-ообществе «joki-linguarum», оставленная автором журнала http://zhezhera.livejournal.com. Не поленилась и нашла ее:

Когда я учил персидский алфавит, то хуже всего запоминались буквы, отличающиеся только количеством и положением точек, например:

ﺒ ﻨ ﻴ ﺘ

Я не раз ловил себя на мысли о том, насколько латинский алфавит проще и удобнее в запоминании, нежели арабский. Мне было жалко бедных персов и арабов, которым достались такие неудобные буквы, как вдруг на одном из языковых форумов встретил прямо противоположное мнение человека, учившего латиницу. Для него естественным был как раз персо-арабский шрифт и он никак не мог запомнить буквы, отличающиеся только положением палочки, например:

b p d q

И после этого я понял, что всё в мире относительно 🙂

Удивительный сон сэра Е.А. Уоллиса Баджа

Глава из книги Фрэнка Эдвардса «Странные люди». Ленинград, СП «Смарт», 1991

Имя сэра Е. А. Уоллиса Баджа стоит в ряду крупнейших специалистов в своей области, а его «Иероглифический словарь», опубликованный в 1920 году, является одним из многочисленных достижений автора, которым до сих пор пользуются ученые.
Бадж родился в Корнуолле в 1857 году, и его шансы получить образование в колледже были настолько невероятны, насколько бедны были его родители. С детства юный Бадж проявил сильную склонность к изучению восточных языков. К тому времени, когда ему исполнился 21 год, Бадж был настолько одержим своим увлечением и так страстно поглощал знания в избранной области, что обратил на себя внимание бывшего премьер-министра Уильяма Гладстона, который сам слыл знатоком классических языков. Именно Гладстон устроил так, чтобы молодой человек мог посещать занятия в Кембриджском христианском колледже на правах вольнослушателя – хороший способ отделить студента от сокурсников, учение которых финансировалось состоятельными родителями.
Как раз в это время с мест раскопок в развалинах Ниневии и из других центров погибших цивилизаций Месопотамии прибывали и прибывали глиняные таблички, покрытые клинописью. Надписи напоминали птичьи следы на мягкой глине, именно за таковые некоторые ученые их и принимали. Аккадское письмо напоминало ассирийское по многим признакам, и ученым удалось научиться переводить их с ассирийского. Но аккадское письмо только на первый взгляд напоминало ассирийское, а в действительности отличалось от него множеством обескураживающих и ставящих в тупик особенностей.
Серия глиняных табличек, найденных в развалинах Ниневии на месте дворца царя Ашшурбанипала, казалось, дала ключ к разгадке, перекинув мостик через языковую пропасть. Но сходство снова оказалось обманчивым. В результате огромных усилий, затраченных на утомительные переводы фрагментов, удалось перевести одно предложение. Да и то перевод его был спорным.
Молодой студент Бадж, учившийся за счет благотворительных организаций, был приглашен принять участие в конкурсе на знание восточных языков. Победитель получал стипендию, а сам конкурс проходил под руководством профессора Оксфордского университета Сейса, одного из величайших авторитетов в области древних языков. Знаменитый ученый требовал от участников ответить на четыре вопроса. На это отводилось довольно много времени, и участники должны были оставаться в помещении для конкурса до полной подготовки к ответу.
Для молодого Баджа это был шанс, который выпадает раз в жизни. Если бы ему удалось победить, то он мог бы продолжить образование в Кембридже и тогда перед ним открывалась перспектива успеха на избранном поприще.
Вот она, фортуна: только протяни руку и хватай ее! И тут перевозбужденный студент почувствовал, что ему не хватает ясности мышления. Казалось, все помутилось в голове именно тогда, когда мозг должен работать четко, как никогда. До решающего экзамена оставалась одна ночь, но, вместо того чтобы использовать последние минуты, Бадж впал в полное расстройство и не знал, что делать.
В состоянии изнеможения, как умственного, так и физического, он бросился на кровать и тут же заснул и во сне увидел такую картину.
Ему представилось, что он находится в весьма необычной комнате и сдает экзамен, а точнее сказать – у него было впечатление, что он сидит в каком-то сарае. Все казалось странным: какие же экзамены проводят в сарае, даже если у него есть тусклая от пыли застекленная крыша? Пока он размышлял о своем странном положении, вошел куратор и вынул из нагрудного кармана конверт, из которого достал несколько длинных полосок зеленой бумаги. Он стал учить Баджа, как нужно полностью ответить на вопросы, написанные на зеленых листочках, а также перевести все тексты. Затем куратор запер Баджа в комнате, оставив его наедине со своими проблемами. Во сне молодому человеку вопросы казались знакомыми, и он знал, как на них отвечать, но когда добрался до перевода, то в ужасе увидел, что тексты написаны таинственной ассирийской клинописью. От страха, что он провалится на экзамене, Бадж проснулся.
Через несколько минут он снова заснул и увидел тот же сон во второй раз, а затем и в третий. Бадж проснулся весь в испарине и посмотрел на часы. Спал он не больше двух часов, ибо шел только третий час ночи.
Тексты четко держались в памяти. Студент вспомнил, что эти тексты были включены в работу Ролинса «Клинопись народов Западной Азии». Спустя минуту он нашел ее и убедился, что так оно и есть. Бадж быстро оделся и провел ранние утренние часы за чтением и перечитыванием древних текстов, прошедших перед ним во сне. Экзамен предстоял в девять, и к девяти Бадж уже был на месте. Экзаменационный зал был заполнен, и служащий повел Баджа в одно из смежных помещений. В этой комнате Бадж никогда не бывал, но именно ее он видел во сне! Она напоминала тот самый сарай с тусклой стеклянной крышей. В комнате стоял обшарпанный стол и единственный стул.
Бадж стоял посреди комнаты, размышляя обо всем этом, как вдруг открылась дверь и в комнату вошел куратор, которого он тоже видел во сне. Куратор вынул из нагрудного кармана знакомый конверт и извлек из него четыре длинные полоски зеленой бумаги. Заметив, что Бадж внимательно и изумленно рассматривает поданные ему листки, куратор объяснил, что профессор Сейс пользуется зеленой бумагой для клинописных текстов, чтобы не так уставали глаза. С этими словами он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, оставив Баджа наедине с самим собой и совершенно лишившегося дара речи от изумления невероятностью совпадений. На зеленом листе бумаги были вопросы и клинописный текст, которые он видел во сне всего лишь несколько часов назад!
При такой подготовке немудрено сдать экзамены, что Бадж и сделал, а впоследствии стал величайшим авторитетом в избранной области знаний. Самую большую известность принес ему перевод египетской «Книги мертвых», он был также бесспорно известнейшим знатоком семитских языков. Но, пожалуй, самым важным вкладом его в египтологию является расшифровка священного папируса из Британского музея, а также «Учения Аменемапта», законченная в 1924 году.
Рассказ о серии странных снов Баджа, так круто перевернувших его судьбу, включил в свою книгу «Дни моей жизни» (1926) его близкий друг сэр Генри Хаггард. Издатель Дж. К. Лонгман сопроводил книгу специальным примечанием о том, что сэр Бадж одобрил публикацию рассказа. Таким образом, эта история, лично подписанная для печати одним из величайших светил науки, становится в наивысшей степени достоверной среди других подобного рода историй.

Примечание автора. Для дополнительного чтения рекомендую прочитать главу II моей книги «Непонятнее самой науки», где рассказано об ошеломляющем случае с доктором Германом Хильпрехтом, известным ассириологом из Пенсильванского университета. Сон, приснившийся доктору, помог ему закончить книгу «Древние вавилонские письмена».