|      — Здравствуйте, — отозвалась Дульчибелла.— Здравствуйте, — сказали дети.
 — Здравствуйте, — повторил Попугай.
 —  Знаете,  что  я  скажу, — задумчиво проговорила Пенелопа, — теперь я понимаю,  почему  вы  необыкновенный  попугай.  Пожалуйста, не обижайтесь, я только  хочу  сказать,  что  вы  говорите  гораздо  лучше большинства других попугаев.  То  есть  осмысленнее  других,  понимаете?  В общем, вы как будто понимаете, о чем говорите, а другие попугаи не понимают.
 —  Естественно,  понимаю,  —  отозвался  Попугай.  —  А  знаете, почему остальные попугаи не понимают, что говорят?
 — Почему?
 — Потому что их учат говорить люди. Способ, достойный порицания.
 — Ну а вас кто учил? — поинтересовался Питер.
 — Меня учил Словарь, — с гордостью ответил Попугай.
 —  Словарь?  —  недоверчиво  переспросила  Пенелопа.  — Как может учить словарь?
 —  А как же иначе? — возразил Попугай. — Вся беда, повторяю, в том, что большинство,  если  не  всех,  попугаев  обучают  люди. А люди никогда им не объясняют то, чему учат.
 — Мне это в голову не приходило, — удивился Питер.
 —  Какой  нормальный,  разумный, здравомыслящий, уважающий себя попугай твердил  бы  целыми  днями «попка дурак», если бы понимал, что это значит? — Голос  у  Попугая  задрожал  от  негодования.  —  Какая порядочная, честная, скромная,  застенчивая, робкая птица приставала бы целыми днями к совершенно незнакомым  людям с требованием «почеши попочке головку», если бы знала, что это значит?
 — Да, действительно, теперь я вижу, что это просто жестоко, — задумчиво проговорила Пенелопа.
 —  Да,  —  согласился и Саймон, — это вроде тех противных слов, которым учат младенцев: «папусик», «мамусик», «ав-ав» и всякое такое.
 — Совершенно верно, — торжествующе провозгласил Попугай. — Судите сами: какой  нормальный  младенец  обращался бы к каждому встречному представителю парнокопытных «му-му», если бы знал, кто это на самом деле?
 — Представителю кого? — не понял Питер.
 —  Он  имеет в виду коров, — объяснил Саймон, который знал больше умных слов, чем Питер.
 —  Нет  и  нет,  —  продолжал  Попугай, — единственный способ научиться говорить  —  обучаться  у  Словаря.  Мне  в  высшей  степени посчастливилось получить    образование    из   рук   большого,   дружески   расположенного, исчерпывающего Словаря, в сущности единственного в своем роде.
 —  Как  можно  получить  образование  из  рук  словаря?  — недоумевающе спросила Пенелопа.
 — Там, откуда я родом, — ответил Попугай, — можно. Этот Словарь — самая очеловеченная  книга  в  наших  краях  наряду  с Великой Книгой Заклинаний и Троянским Травником.
 — Боюсь, что я опять не понимаю, — проговорила Пенелопа.
 —  Ты  исключительно  непонятливая, бестолковая, несмышленая девочка, — рассердился    Попугай,    —   к   тому   же   еще   упрямая,   агрессивная, непоследовательная и нелогичная.
 —  По-моему, совсем не обязательно говорить грубости, — вмешался Питер. Он  не  понял  значения  всех  слов, но на слух они ему не понравились, и он почувствовал, что пора выступить в защиту своей кузины.
 —  Грубости?  —  повторил  Попугай.  —  Грубости? Я и не думаю грубить, просто  я  проветриваю  некоторые  слова,  им  так это нужно, бедняжкам. Это входит в мои обязанности.
 — Проветриваете слова?! — воскликнул Саймон. — Как это?
 — Он хранитель слов, — вдруг прозвенела Дульчибелла. — Это очень важная должность.
 —  Когда потребуется, чтобы вы встревали, мы вас предупредим. — Попугай устремил на Дульчибеллу испепеляющий взгляд.
 —  Простите.  —  Дульчибелла  расплакалась.  —  Я  только  хотела  быть полезной,  я  только  хотела  похвалить  того,  кто  заслуживает  похвалы, я хотела…
 — Замолчите вы наконец? — загремел Попугай.
 —  Ах,  так! Ну и пожалуйста. — Дульчибелла попятилась в глубь клетки и принялась пудрить нос. — Буду дуться.
 — Дуйтесь на здоровье, — отрезал Попугай. — Типично паучье поведение.
 — Так что означает «проветривать слова»? — повторил Саймон.
 — Что означает «хранитель слов»? — поинтересовался Питер.
 —  Ну,  хорошо, — ответил Попугай, — я действительно хранитель слов, но пусть  это  останется  между  нами.  Видите  ли, в нашем краю жизнью каждого управляют   три  книги.  Говорящие,  разумеется,  не  то  что  ваши  унылые, старомодные,  будничные  книги.  Одна  называется  Великая Книга Заклинаний, вторая  —  Троянский  Травник и третья — Гигантский Словарь. Меня воспитывал Словарь, и, соответственно, я стал хранителем слов.
 — А что вы должны делать? — задала вопрос Пенелопа.
 —  О, это очень важная работа, поверьте мне. Знаете ли вы, сколько слов в английском языке?
 — Сотни, — предположил Питер.
 — Скорее тысячи, — поправил его Саймон.
 —  Совершенно  верно, — сказал Попугай. — А точнее — двести тысяч слов. Так  вот,  обыкновенная средняя личность пользуется изо дня в день и день за днем одними и теми же словами.
 Тут  глаза  его  наполнились  слезами,  он вытащил из-под крыла большой платок и высморкал клюв.
 —  Да,  —  продолжал он, всхлипывая. — А что, вы думаете, происходит со всеми неиспользованными словами?
 — Что происходит? — переспросила Пенелопа, широко раскрыв глаза.
 — Если за ними не присматривать, — пояснил Попугай, — если не давать им упражняться,  они  чахнут  и  исчезают,  бедняги.  В  этом и заключается моя работа: раз в году я обязан сесть и перечитать вслух весь Словарь, чтобы все слова  получали  должный  моцион. Но и в течение года я стараюсь употреблять как  можно  больше  слов,  а  то  ведь  одной  тренировки  в году для крошек недостаточно. Они так засиживаются, что просто погибают от скуки.
 — Время не ждет! — неожиданно подала голос Дульчибелла.
 — Вы, кажется, собирались дуться? — Попугай грозно сверкнул глазами.
 — Я кончила. Дуться было восхитительно, но время не ждет.
 Даррелл Дж. Говорящий сверток: Сказочная повесть / Пер. с англ.Н.Рахмановой; Рис. М.Беломлинского. — Л.: Дет. лит., 1990. — 189 с.: ил.
   |